Да твою ж мать!

В нескольких метрах торчит пронырливый репортер с оптикой. Объектив направлен на Платона и его спутницу. К парню уже летят ребята из сопровождения Пахомова. Однако Платону кажется, что не успеют. Так и есть. Фотограф скрывается из виду прежде, чем до него добирается охрана.

— Что происходит? — вскидывает Вера бровь.

Виктор молчит, охрана терпеливо ждет, пока подопечные усядутся в машину. Платон подталкивает Веру, помогает ей устроиться на заднем сиденье.

— Так, ерунда, решим вопрос, — обещает Пахомов. Хорошо, что помощник активизируется именно сейчас. Присылает Платону на телефон список встреч назавтра. Пахомов отвлекается на работу. Вера тоже, вроде бы, занята. По крайней мере, увлеченно ковыряется в телефоне.

— Твою мать, Пахомов! — шипит вдруг девчонка, когда машину уже приближается к воротам особняка.

Платон погружается в работу, потому не сразу соображает, чем именно Вера недовольна.

Девушка поворачивает дисплей мобильного телефона к Платону. На весь экран — фото крупным планом и яркий заголовок.

Вера зло смахивает снимок, на его месте возникает другой. Это — со вчерашнего приема. Платон даже помнит, что именно он говорит Вере в эту секунду. И даже слепцу ясно, что между Пахомовым и Верой искрит.

— Вот! Полюбуйся! — злится Вера. — «Пахомов и его молодая пассия»!

— Успокойся, Вера, — спокойно говорит Платон.

— Да я спокойна! — огрызается девушка. — А если отец увидит? Или, что еще хуже…

Вера не успевает закончить фразу. Телефон Платона уже взрывается входящим звонком. Платон не торопится ответить. Знает, кто именно звонит.

— Я все улажу, — обещает Платон и отвечает на вызов: — Да, Кларисса, слушаю.

— Какого хрена, Пахомов?! — раздается крик матери Веры, Платон морщится и отодвигает гаджет от уха. — Ты что там такое творишь?!

— Боже мой, — одними губами шепчет Вера и прикладывает ладони к щекам.

— Успокойся, Кларисса, — твердо прерывает поток брани и криков.

— Я спокойна! Понял?! — кричит женщина. — Тебе мало одной сломанной судьбы? Дочь мою не трогай!

— Выходим, — роняет Платон и тянет Веру за руку за собой из машины, когда водитель распахивает дверь, и рявкает в телефон: — Хватит истерить, я сказал!

— Ты сказал?! Да пошел ты, Пахомов! Я вылетаю первым же рейсом, понял?!

— Не стоит этого делать, Кларисса, — жестко рявкает Платон.

Он совсем не хочет продолжать разговор с матерью Веры при самой Вере. Клара всегда была непредсказуема. Да и есть у Платона хреновое предчувствие, что Шустер не станет играть честно.

— Ты мне не указ! — кричит Кларисса в ответ. — Хочешь достать меня через дочь? Не выйдет. Понял?! Вера только похожа на меня. Но она не я!

— А ты не допустила мысли, что мне сама Вера нужна, а не твоя копия?! — теряет терпение Платон и тут же мысленно ругается матом. А потом тише добавляет: — Не приезжай. Не стоит.

— Я сама разберусь, что мне делать, — цедит женщина. — Степан знает, насколько беспринципный у него друг? Ты там умом тронулся, Платоша?! Это же Вера, она тебе в дочки годится! Давай начистоту, ты спишь с моей Верой? Вся эта грязь в пабликах — правда?

— Это не твое дело, спим мы или нет, — цедит Платон. — И уж точно не социальных сетей!

Он смотрит на Веру. И ему не нравится ее взгляд даже больше, чем тон и намерения собеседницы.

— Теперь это дело общее! — возражает Клара и все же бросает трубку.

Вера молчит, сводит брови, хмурится.

Пахомов делает два шага, останавливается перед девушкой.

— Что она имела ввиду, говоря о сломанной судьбе? — прищуривается Вера.

— Это давняя история, нас с тобой она не касается, — размыто отвечает Платон. — Малышка, давай переоденемся и съездим к отцу. Ты же хотела к нему.

— Ты меня за наивную идиотку не держи, Пахомов! — поджимает Вера губы и отстраняется, когда Платон собирается обнять ее за плечи. — Мама права. Мы с ней похожи. В этом дело, да? Не смог получить ее, на меня переключился?

— Нет, — качает головой Платон.

— Ложь! — повышает Вера голос. — Я хочу знать правду! Ты спал с ней? С моей мамой? Поэтому они с отцом развелись? Поэтому она уехала заграницу?!

— Отчасти, — после затянувшейся паузы говорит Платон. — Послушай, Вера. Все было сложно. Но я никогда…

— Замолчи! — выкрикивает Вера. — Ты врешь мне, я же чувствую!

— Не вру, — возражает Пахомов.

— Боже, какая же я дура, — шепчет Вера, не слыша слов Платона, он это видит, потому и не пытается спорить. — Я помню, как однажды подслушала разговор мамы по телефону, что она развелась с отцом, потому что влюбилась! Нет, и папа был хорош. Изменял ей. Но тот мамин мужчина стал последней каплей. Это был ты, да? Из-за тебя они развелись?!

— Все было не так, — возражает Платон. — Плевать, что ко мне чувствовала Кларисса. Я не спал с ней. Между нами ничего не было. Никогда!

— Я тебе не верю, — качает головой Вера.

— А ей веришь? Она уже едет в аэропорт. И как только окажется здесь, приведет сотню причин, чтобы забрать тебя у меня! — срывается Платон.

Здравый и холодный рассудок — не про него сейчас. Платон бесится, потому что все планы рушатся. Впрочем, он ведь ждал чего-то подобного.

— Я же не вещь, чтобы меня передавать из рук в руки, — шипит Вера и судорожно выдыхает, — Твою ж мать! Ты с мамой моей…

— Да услышь ты меня, Вера! — рычит Пахомов. — Я с ней не спал! Не мог я с ней! Ясно?! На нее смотрел, а видел тебя!

— Несмешные у тебя шутки, Пахомов! — язвит Вера.

Платон понимает, что в пылу ссоры они оказываются на втором этаже. А Вера уже тащит свой чемодан и швыряет в него свои вещи.

— Ты что делаешь? — рычит Платон.

— Собираю вещи! — дерзко смотрит на него. — Освобождаю место старшим.

— Ну ты хоть не начинай, а! — Платон швыряет пиджак на спинку кресла.

— Знаешь, о чем подумала? — язвит Вера, продолжая собирать шмотки и шкафа, — Не буду я суррогатом. И вставать на пути у матери не буду.

— Ерунда какая-то! — бормочет Платон.

— Конечно! Для тебя чувства других — ерунда, — ехидничает Вера.

— Не вздумай меня бросать! — цедит Платон.

— Никто никого не бросает, — возражает Вера. — Между нами не было ничего. Только секс.

***

Шустер никогда прежде не испытывала такого унижения. Весь ее мир рухнул за одно мгновение. Оказывается, это больно, когда близкие ранят.

У Веры есть гордость. Не станет она заменой матери.

Теперь Вере все становится ясно. И это еще вчера она удивлялась, что именно Платон в ней нашел. Он же успешный, красивый, честный, умный, он же самый лучший. А выбрал ее — сопливую девчонку.

Теперь понятно, по какой причине.

По причине сходства с матерью. Нет. Мать она не осуждает. В Платона сложно не влюбиться. Вот и она сама… Но не об этом сейчас будет думать Вера.

Вере кажется, что ее сердце рассыпается на острые осколки. Платон еще о чем-то говорит, а Вера его попросту не слышит. Она замыкается в собственном мире. Пытается сохранить остатки себя. Собрать те крохи сил, что все еще есть.

И уйти. Без слез и истерик. С высоко поднятой головой.

***

ГЛАВА 12

— Неполадки в раю? — интересуется Сашка, разглядывает окна второго этажа, в которых горит свет.

Во всем особняке темно и пусто. И только в хозяйской спальне бурлит жизнь.

Платон даже не оборачивается. Так и сидит, хмуро сверлит пространство перед собой.

— Ненавижу тебя, сволочь! — летит из окна вместе с очередной подушкой.

— Сваливай, тебя только не хватало, — цедит раздраженно Платон.

Ожидаемо, что брат не слушается. Занимает соседнее плетеное кресло. Из окна вылетает что-то еще. Плевать, прислуга утром все уберет, когда вернется. Платон всех днем отправляет на выходной. Не нужны ему в особняке посторонние уши. А охрана будет молчать и делать вид, что все в порядке.

— Ну конечно, — усмехается брат, — у вас здесь такие страсти кипят. Я лучше понаблюдаю.