— Горячая моя девочка, моя, — слышит она сбивчивый хриплый шепот.

Платон резко входит в нее и одновременно давит пальцами на клитор. Вера рассыпается в оргазме, улетает куда-то далеко, позабыв обо всем на свете.

Чувствует только, как мужская плоть выскальзывает из нее, но сам Платон не торопиться освобождать ее от тяжести своего тела.

Вера лежит, прижимается щекой к мужскому запястью. Сердце все еще лихорадочно стучит. Платон медленно водит щекой по ее плечу, а рукой — по ее ребрам, бедру, ягодице.

Вере приятны эти милые нежности. Ей вообще не хочется шевелиться. Хочется провести вот так вечность и ни о чем не думать.

— Прими браслет и серьги, малышка, — слышит она тихий шепот, — это просто подарок. Без всякого подтекста.

— Я подумаю. И потом, не факт, что Сашка достанет его из воды, — вздыхает Вера.

Платон целует ее в шею, чуть отстраняется, переворачивает на спину.

Вера сталкивается с мужчиной взглядами.

Они молчат. Почему-то совсем не хочется портить момент спорами и конфликтами.

— Завтракать будем? — спрашивает Платон. — Или продолжим? Учти, если ты опять скажешь, что я тебя принудил, то я за себя не ручаюсь.

— Очень страшно, — вредничает Вера. — Коленки так и дрожат.

— Насчет коленок не уверен, — похабно ухмыляется Платон и ведет рукой от девичьей груди к животу и ниже, а там легко ныряет пальцами, где все перепачкано следами страсти. — Но твоя киска дрожит, малыш. Ты охуенно кончаешь, девочка.

— Пахомов, тебе, значит, выражаться матом можно? — возмущается Вера.

— Я взрослый мужик, Вера, — усмехается Платон. — А ты моя наивная девочка.

— Ненавижу двойные стандарты, — вскидывает бровь Шустер и пытается подняться с кровати, — Мне нужно в душ.

— Вместе пойдем, — командует Платон.

— Сама справлюсь, — фырчит девушка.

— Даже не мечтай! — смеется он и нагоняет в два шага Веру.

Они действительно просто моются. Даже не грызутся и не конфликтуют, что удивительно, потому что вредность к Вере возвращается в полную силу.

***

ГЛАВА 9

— Звонил лечащий врач Степана, — говорит Платон.

Вера настороженно смотрит на мужчину, который сидит справа от нее. Сашка — напротив. Завтрак накрыт на три персоны. Домработница уже все приготовила. Это даже хорошо, потому что у Веры голова занята вовсе не готовкой.

Пахомов выглядит, словно только что сошел с обложки крутого журнала. Разве что пиджак висит на спинке его стула. Но галстук и даже запонки на законных местах. И прическа у Платона идеальная. Вернее, после душа мужчина просто взъерошил волосы рукой. Именно так Вере нравится. Хотя, она ни за что Платону в этом не признается.

— Что с отцом?! — напряженно спрашивает девушка, а сама корит себя.

Ведь пока она кувыркается с Пахомовым, как в прямом, так и в переносном смысле, жизнь отца под угрозой. Он в больнице. И толком ничего не известно.

— Врач говорит, в пределах нормы. Отставить панику, — спокойно рассказывает Платон, — мы можем съездить к нему прямо сейчас. У меня все важные встречи после обеда. Нужно и сейчас быть в офисе, но, думаю, за пару часов ничего не случится. Справятся без меня.

— Отлично! Дай мне пару минут, я соберусь! — спохватывается Вера.

— Поешь сначала, — строго останавливает Платон девушку, перехватывает за ладонь и тянет обратно. — Завтрак, Вера.

— Я уже наелась, — возражает Шустер и немного мягче добавляет: — я действительно уже сыта.

Платон с сомнением смотрит на едва тронутую порцию каши, омлета, французский тост. Ну да, нет у Веры аппетита по утрам. Что уж поделать?

— Ладно, — кивает Платон.

— Пожалуй, я напрошусь в город с вами, — поддерживает беседу Саша, который всем своим видом дает понять, будто ничего сверхординарного не произошло: Вера не швыряла бриллиантами в его старшего брата, никто не бегал в трусах по территории, и сама Вера не тонула в болоте.

— У тебя есть собственная тачка, — недовольно подмечает Платон.

— Влом садиться за руль, — улыбается Саша.

— Александр, а что насчет работы? Тебе нечем заняться? — обманчиво нейтрально интересуется Пахомов у брата.

— У-у-у, если уж в ход идет «Александр», значит Платон Георгиевич изволит гневаться, — вскидывает брови Сашка.

Вера ловит себя на мысли, что ей хочется заступиться за Сашу. Лето ведь, пора отпусков, кто думает о работе?

Девушка уходит, не слушает продолжение разговора между братьями. На сборы уходит не так много времени. И спустя четверть часа, Вера идет вниз по лестнице.

Волосы девушка распускает. Солнечные очки фиксируют прядки на макушке. Легкое летнее платье выше колен не стесняет движений. Удобные босоножки на невысоком каблуке завершают образ. В руках у Веры сумочка со всем необходимым, включая телефон и кошелек.

— Я готова, — сообщает Вера.

Платон оборачивается. Мужчина стоит в холле особняка, почти у самых входных дверей. Пиджак расстегнут. Телефон в руке, поднесен к уху, будто мужчина слушает сообщения. А стоит Вере заговорить, Пахомов переключает внимание на нее.

— Вау, — слышит девушка восторженный возглас. Но не Платона, а Сашкин.

— Та-а-ак, — хмурится Пахомов. — Есть в твоем гардеробе что-то менее прозрачное?

— А что не так? — удивляется Вера и осматривает себя в отражении ближайшего зеркала. Да в порядке ведь все. Обычное однотонное платье, декольте нет, квадратный вырез и небольшой рукав. Да даже разреза нет! Пуританская одежда, как для монашки шито.

— Вера, я прекрасно вижу твои красные трусы! — цедит Пахомов.

— Серьезно? Вообще-то они бордовые, — поджимает губы девушка, а Сашка то ли квакает, то ли смеется.

— Переоденься! — бормочет Платон.

— Уверен? Это самое скромное в моем гардеробе, — вскидывает брови Вера, давая понять, что если она пойдет менять наряд, то наденет что-то по-настоящему откровенное.

— В машину, — после затянувшейся игры в «гляделки» произносит Платон и придерживает дверь. — После визита в клинику заедем, купим тебе нормальной одежды.

— Под «нормальной» ты подразумеваешь скафандр?

— Я подразумеваю шмотки, через которые не видно трусов.

— Так и через это платье не видно, — возражает девушка и садится в машину.

Удивительно, но Сашка занимает место в машине охраны. И получается, что Платон оказывается на заднем диване своего автомобиля вдвоем с Верой.

Стоит ей устроиться, как Платон нажимает на кнопку, и перегородка между передними и задними местами поднимается.

А мужская ладонь по-хозяйски ложится на Верино бедро, поднимает ткань, пока взору не открываются бордовые трусики.

— Ты специально?

— О чем ты?

— Провоцируешь меня, Вера, — поясняет Платон. — Ты же с огнем играешь. Я и без твоих фокусов постоянно хочу тебя трахать.

— Фу, как пошло, — поджимает Вера губы и шлепает ладонью по мужской руке.

— До города ехать почти час, девочка, — бормочет Платон.

Вера сдвигается ближе к двери, вновь отбрасывает мужскую руку от себя.

— Разве у тебя нет важных дел? Поговори по телефону. Почитай документы. Поспи, наконец, — предлагает Вера.

— Признайся, что тебе нравится меня провоцировать, — уличает он Веру.

Девушка всем видом показывает, будто не понимает, куда клонит собеседник. Вновь отодвигает от себя мужскую ладонь.

Пахомов меняет положение спинки дивана. Теперь Вера будто откидывается назад. Но устроиться удобнее не успевает. Платон подхватывает девушку и усаживает на своих коленях лицом к себе.

— Где молния на этом чертовом платье? — бормочет Платон и ощупывает ладонями спину и ребра Веры.

— Я не хочу делать это в машине, — упрямо вздергивает подбородок Вера. — Особенно, когда твоя охрана слушает нас через стекло.

— Тут нехилая шумоизоляция, девочка, — бормочет Платон, дергает платье вверх, обнажает стройные бедра. — Хочу в тебя, малышка. Ты невероятно сексуальная в этом чертовом платье.