— Нечестный прием! — возмущается Аня.

— Так ты будешь навещать меня, или нет?

— Если ты попадешь в больницу, я тебя прибью! — прикрываясь фужером, бормочет Аня.

Она отводит взор. Да и вообще, смущение читается в глазах, в каждом жесте. И Шустер чувствует, как между ними воздух начинает накалятся. Он хочет именно эту женщину.

Осталось придумать, как ее не испугать принятым решением. Нужно действовать осторожно. Но очень уж хочется взять, да отвезти ее к себе. Навсегда.

***

— Останься, я могу найти тебе замену.

Анна понимает, о чем говорит мужчина. И испытывает огромный соблазн согласиться. Очень хочется бросить все и остаться здесь, со Степой.

Степан Мирославович — удивительный человек, статный, статусный, справедливый. В нем есть истинная мужская красота, ничего гламурного, никакого денежного лоска. Глядя на него, чувствуется, что все эти дорогие автомобили, недвижимость, одежду, Шустер заработал сам. Сам сделал себя тем, кем является сейчас. И сейчас Степан Мирославович — преуспевающий бизнесмен, владелец компаний, завод, пароходов. Еще и привлекательный внешне.

А Анна кто? Так, букашка.

— В десять мне нужно быть на рабочем месте, — качает головой Анна.

Женщина старается не смотреть на разворошенную постель, на строгий мужской костюм, не убранный в шкаф, на собственное отражение, где видна совсем не Анна Викторовна, а кто-то другой. Другая женщина, с которой у Анны Викторовны мало общего.

— Сам отвезу, — недовольно хмурится Шустер.

— Нет, Степа, я сама доберусь, — упрямится Анна, — мне так будет комфортнее.

Прежде, чем скрыться в ванной комнате, Анна Викторовна оглядывается. Недовольный Степан провожает ее взглядом. Но не спорит.

После утреннего душа, Аня переодевается во вчерашний наряд. Распущенные волосы собирается в косу. Очки забывает дома, значит, вновь использует линзы. Ну, вот, бал окончен, Золушке пора возвращаться домой.

Степа не отпускает ее из квартиры без завтрака. У Ани совсем нет аппетита, но ей приятна забота этого мужчины. К тому же, ей хочется продлить эти чувства и этот миг. Сейчас ей кажется, что она не прислуга, а пара Степану. Нет рамок, и границы стерты.

Но это только кажется. Границы по-прежнему существуют. И потому Анне Викторовне пора возвращаться на свое место.

Выйдя на улицу, Анна идет к ближайшей остановки метро. Садится на нужную ветку. Едет.

Но не в сторону работы. Ей нужно совсем на другую станцию.

По пути Аня смотрит в стекло, на свое отражение. Что видит там? Плачущую женщину. А ведь она даже не замечает, как слезы текут по щекам.

От станции метро до кладбища, где похоронена семья Ани, восемь минут. Ноги помнят каждый камень, каждый бугорок. Сколько раз Анна бывала здесь? Бесчисленное количество раз. Прежде ей казалось, что она живет среди этих могильных плит и надгробий. Со временем она стала реже приезжать сюда. Но все равно, минимум — раз в неделю.

Альберт Соловников и двое сыновей, словно две капли воды, похожи друг на друга. Муж и сыновья-близнецы. Они погибли в страшной аварии. Мальчики скончались на месте, а муж еще два дня провел в коме.

То время Анна плохо помнит, все было как в тумане, черном и беспросветном. С годами стало лучше, но это горе все еще держит Аню.

Анна плачет громче, навзрыд. Не слышит и не видит ничего вокруг. Но почему-то даже не вздрагивает, когда ее дрожащую и рыдающую перехватывают крепкие и надежные руки.

Она знает, кто сейчас рядом с ней. И даже не удивлена.

Развернувшись, прижимается щекой к белоснежной рубашке, под которой бьется огромное и доброе сердце.

— Ну, все-все, девочка моя, я здесь, я рядом, — слышит она ласковое бормотание Степана.

От подступившего к горлу кома Аня ничего не может сказать. С губ срываются лишь всхлипы. Но она чувствует, как горе отпускает ее. Она словно устала с ним бороться. Или сейчас у нее есть человек, который поможет с ним справиться.

Когда слезы, казалось, иссякли, Анна закрыла глаза. Сколько они со Степой простояли здесь? Не понятно.

— Поедем домой? — слышит она мягкий голос Степана.

Ей уютно в его руках. Тепло. Не страшно. И даже дышать свободно и спокойно. Он словно защитил ее от всего, от невыносимого груза, от одиночества, от боли.

— Да, — почти беззвучно отвечает Аня и не противиться, когда Шустер уводит ее к воротам. А там усаживает рядом с собой на заднее сиденье своей машины.

— Я все же намерен настаивать, Анюта, — спустя пару минут, когда автомобиль трогается с места, а Степан обнимает ее за плечи и притягивает к себе, говорит ей Степан. — Я не молодею. Хочу прожить отпущенные мне годы с тобой.

— Не говори ерунды, Степа! — негромко возмущается Анна, стреляет недовольным взглядом, хмурится. — Ты прекрасно выглядишь. И потом, у тебя скоро появится внук, или внучка. Есть ради кого жить.

— С тобой. Я хочу жить с тобой, — упрямо возражает Шустер.

Анна молчит. Долго смотрит в глаза мужчине, который за несколько месяцев изменил ее. Хотя, может быть, он ей понравился еще в тот день, когда впервые увидела его у Пахомова в доме. Степана сложно не заметить. В него сложно не влюбиться.

— Скажи еще, ты уже подобрал мне замену для Платона Георгиевича, — ворчливо произносит Аня.

— Несколько кандидатов есть. Но ты со всеми сама переговоришь. Выберешь, кто больше всего подойдет. Мы ж не можем Платошу и Веру оставить с кем попало, — улыбается Степан.

— Хитрый ты, Степан Мирославович, — качает головой Аня.

— Ты не ответила на мой вопрос, — вздыхает мужчина.

— По-моему, ответ очевиден.

— Но все же, — настаивает Степан. — Ты согласна стать моей женой, Анна Викторовна?

Женщина удивленно моргает глазами. Женой? Что это за новости такие?! На этот счет разговора не было. Да, Аня думала, что они стану встречаться, проводить время друг с другом. В конце концов, жить вместе. Но женой?!

— А ты чего так удивляешься, Аня? Кто знает, сколько мне осталось. А я хочу жениться по любви. Это первый брак был, считай, черновик. Сейчас у меня все будет правильно. По-настоящему.

— Ты сумасшедший, — качает головой Анна, — что Вера скажет? Да и вообще! Нет, Степа, эта идея мне не нравится. Я не могу так.

— Можешь, — кивает Шустер. — От тебя нужно только сказать «да». Решайся, девочка.

Анна Викторовна уже давно не девочка. Но слышать от любимого мужчины такое ласковое обращение крайне приятно. И соблазн согласиться на все, что предлагает Степан, крайне велик. Настолько велик, что Анна кивает. Кажется, это решение принимает не мозг, а сердце.

— Ну вот и славно, — улыбается Степан. — Вера с Платоном вернутся, распишемся. Но до тех пор ты живешь уже у меня. Отправим парней за вещами.

— Еще чего не хватало! — возмущается Анна. — Сама соберусь.

— Или так, — расплывается в широкой улыбке Степан. — Главное, к вечеру ты уже на новом месте.

***

ГЛАВА 18

— Нет, Вера, — качает головой Платон.

— Почему? — искренне удивляется девушка.

— Потому что «нет» и все, — рубит Пахомов.

Вера поджимает губы. Спорить с Платоном сложно. Нужно просто принять как должное. Смириться с тем фактом, что муж заботится о ней так, как может и как считает нужным, порой не предоставляя выбора.

И сейчас с выбором у Веры туго. Вернее, его вообще нет.

Четырехгодовалый сынишка играет на ковре, разбросав свои игрушечные машинки и трактора. Перелет был долгим, но Филипп безмятежно проспал все это время. А теперь, из-за смены часовых поясов, глубокой ночью играет. Вера хоть немного поспала. Любимый настойчиво отправляет ее в постель, а сам развлекает их малыша.

— Платоша, я действительно не устала, — улыбается девушка. — Прекрасно себя чувствую.

— Так, все, не спорь, — хмурится Пахомов, — через час по нашему времени пацану пора в постель. Так что, мы с ним в душ и сказку читать.

— Солнце, ты же еле на ногах стоишь! Давай хотя бы я искупаю сына и сказку прочту, — настаивает Вера.